Пробное продолжение галенолюка

[jileine]

Краткое содержание: пять лет спустя Шира Бри, чудом выжившая на Звезде Смерти, думает о том, насколько круто тогда повернулась ее жизнь, и получает неожиданное предложение


Сжать пальцы. Разжать. Снова сжать.

Ни малейшего промедления. Ни намека на боль. Потрясающая точность. Она могла удерживать в руке статуэтку из хрупкого панторанского стекла и не раздавить изящную вещицу.

И так каждый сустав. Каждая мышца.

Шира улыбнулась. Ее красивое лицо все еще перечеркивал шрам, но она знала, что захочет – и может попросить врачей убрать его за день. Шира не хотела. Шире были важны осязаемые напоминания о прошлом.

Ее память тоже восстановилась совсем недавно.

Она практически не помнила первый год в реабилитационном центре. Ее личность, как тогда казалось, была стерта практически полностью, даже не все базовые навыки сохранились, приходилось заново учиться ходить, говорить, есть ножом и вилкой. Как беспомощному ребенку. И ее тело напоминало развалину, каждое движение отзывалось болью, от еды выворачивало, свет был слишком ярким, а звуки – громкими. Шира часами проводила в затемненном бакта-танке, свернувшись калачиком, как запуганный зверек, поскуливая про себя и надеясь, что скоро все закончится. Что ей позволят умереть. Но смерть все никак не приходила, и чем больше восстанавливался ее разум, чем ярче пробивалось на поверхность осознание себя-Ширы, тем больше хотелось жить.
Второй год запомнился ей бесконечной чередой операций. Ее тело собирали по кускам.

На третий год начали приходить воспоминания о прошлой жизни. Шира вспомнила детство на Корусканте, Академию, тренировки разведчиков и – по ночам, в тайне – учения ситха.

Вспомнила Дарта Вейдера.

Как она вообще могла забыть того, кто долгие годы был центром ее мироздания? Того, кто открыл ей глаза на громадный, непостижимый мир Силы?

Воспоминания о том, как именно она очутилась здесь, в реабилитационном центре, возвращались медленно и неохотно. Сила отзывалась как-то по другому, ей приходилось долго концентрироваться, чтобы войти в режим медитации, хотя раньше Шира бы легко перешагнула бы порог между своим телом и всей галактикой. Но она не сдавалась, раз за разом терпеливо повторяя про себя древние мантры ситхов.

И постепенно вспомнила.

Почему она, дочь Палпатина, до сих пор была жива?

Это был имперский госпиталь, врачи здесь носили нашивки с шестеренкой, но с ней не обращались, как с пленницей. На окнах ее палаты не было решеток, ей не кололи спутывающие сознание наркотики. Когда ее тело достаточно восстановилось, ей даже предоставили доступ к больничной библиотеке и спортзалу – кажется, ее личному. Физиотерапевт, занимавшийся с ней, был вежлив и участлив, но на ее вопросы о том, что происходит в галактике, лишь ответил, что не может ей об этом рассказать, чтобы не нарушить курса лечения. И не врал – она могла почувствовать ложь даже со своей зыбкой, неуверенной связью с Силой.

Шира ждала. Ждала, пока восстановится тело. Пока разум заполнит лакуны. Ждала, пока тот, кто поместил ее в эту лечебницу, кто озаботился тем, чтобы вернуть к жизни Руку Императора, не пришел к ней сам.

Конечно, она изменилась. На смену живым костям и связкам кое-где пришли титановые штыри и силиконовые нити. Ее гормональный фон сейчас регулировался не гипофизом, а вживленным имплантом. Вдоль грудины теперь тянулась светлая пластина – кардиостимулятор, еще один эндокринный контроллер, и что-то еще. Движений она не стесняла, под одеждой была незаметна, и Шира ее практически не замечала. Шрам на ее лице тоже не был единственным – многочисленные операции на ее теле оставили тонкие росчерки. Шира, как только начала связно мыслить, специально просила их не убирать.

Пусть у нее ничего не осталось с ее последнего боя, ей нужно было это живое доказательство того, что пережитое не было просто ночным кошмаром. Фантасмагорией воспаленного мозга.

Нет, Палпатин действительно предал ее. Родную кровь. Он никогда не собирался брать ни ее, ни Мару в ученицы, всегда предназначал на убой.

Ненависть – это хорошо. Ненависть позволяет сосредоточиться. Выжить. Использовать всю мощь Темной Стороны.

Ей было кого ненавидеть.

Жизнь в лечебнице была однообразной. Даже слишком однообразной. Несколько раз ее посещали мысли о том, что можно и сбежать, но сначала Шира ждала окончания реабилитации, а затем… ей посоветовали подождать еще пару недель. Пока не придет человек из службы безопасности.

Она никогда не была дурой и понимала, что жива только потому, что кому-то богатому и могущественному это надо, и в ее интересах пока ничем его или ее раздражения не вызывать. Вот когда условия выставят – можно и о побеге подумать.

От двери раздался звонок. Протянув руку, Шира нажала на кнопку интеркома.

– Бри слушает, – спокойно ответила она. Персонал больницы всегда называл ее по фамилии, и она привыкла отвечать по заученной еще с Академии форме.

– Мадам, к вам посетитель, – раздался мягкий голос медсестры. Шира удивленно приподняла брови. Это было что-то новенькое в ее распорядке дня за последние пять лет.

– Конечно, пусть войдет, – отозвалась она, окидывая взглядом свою… палату? Комнату? Тут была кровать с тумбочками по обе стороны, встроенный шкаф, стол с терминалом доступа к больничной сети, и небольшой диванчик. Две двери – в санблок и наружу, в пустое больничное крыло, где она никогда не видела других посетителей. Спартанская обстановка, но до сих пор ей не надо было задумываться о том, как принимать гостей.

Ей вообще ни о чем ни надо было думать. Ни о простой серой рубашке и свободных серых штанах на резинке, в которых она ходила большую часть времени, ни о небрежно собранных в хвост волосах. До сегодняшнего дня все силы Ширы уходили на то, чтобы выжить и вернуть себе утраченное.

Но сейчас ей было интересно, кто же мог захотеть встречи с ней. Что это человек-безопасник такой.

Индикатор двери мигнул зеленым, та беззвучно отодвинулась, и Шира прищурилась, оглядывая знакомый силуэт.

Невысокий. Светлые волосы чуть отросли, в уголке рта притаился шрам, но голубые глаза смотрели на нее так же спокойно и ясно.
Скайуокер стал старше – но не постарел.

– Я могу войти? – мягко спросил он, встретившись с ней взглядом. Шира размеренно кивнула и указала рукой на софу, сама разворачивая кресло у стола к нему навстречу.

Он не только стал старше. Он еще и двигался по-другому, дышал по-другому, чувствовался в Силе… когда-то Шира могла бросить ему вызов и победить. Сейчас бы она очень быстро и унизительно проиграла.

Он был одет в незнакомую ей униформу: темная куртка и штаны, наручи и поножи, рукоять меча у пояса, и, самое интересное, нашивки на плечах – белая имперская шестеренка.

Скайуокеру шло.

– Ты все-таки стал учеником Палпатина? – наконец спросила она, почувствовав, что тишина затягивается. Странно, в Силе Скайуокер совсем не отзывался Темной Стороной. Да и глаза его были голубые, а не желтые. Неужели он был настолько могуществен, что без труда скрывал собственную сущность даже от нее?

Тот удивленно моргнул, а затем покачал головой.

– Ты действительно ничего не знаешь о том, что происходит за пределами этих стен. Я был уверен, что рано или поздно ты используешь майндтрик на персонале.

– И уничтожу свои шансы когда-либо отсюда выбраться? Скайуокер, я прекрасно знала, что за мной наблюдают. Что никто не станет просто так вкладываться в беспомощного инвалида, и что нужно быть очень богатым и могущественным, чтобы обеспечить мне это лечение. И что не в моих интересах что-то предпринимать, пока не будет выдвинуто предложение.

Он задумчиво посмотрел на нее и кивнул.

– Что ж, так, возможно, будет даже проще. Если вкратце – Палпатин умер пять лет назад в результате несчастного случая. Лорд Вейдер взошел на престол, и с тех пор провел несколько значительных реформ, восстановив и реструктурировав Сенат, и изменив систему назначения и контроля моффов. На его прежнюю должность главнокомандующего пришел Траун.

Шира прищурилась. Конечно, Сидиус умер не из-за какого-то там несчастного случая, ее учитель, как и положено ситху, убил ситха-мастера, чтобы самому занять его место. Убил, каким-то образом заставив Скайуокера и Старкиллера выступить на его стороне. Вот это она не понимала тогда и не могла понять до сих пор. Вейдер был одержим поимкой Скайуокера, но почему?

– Ты… не знаешь, – вдруг размеренно произнес тот. Он мог так спокойно читать ее мысли? Сосредоточившись, Шира возвела в голове барьер.

– Не знаю чего? – спросила она, не подав виду, насколько ее нервировало это внезапное вторжение.

– Дарт Вейдер – мой отец.

Отец. Отец?! Как такое могло быть? Хотя… несколько раз, когда учитель был особенно задумчив, в его словах проскальзывали даже не воспоминания, намеки на воспоминания о какой-то далекой, полузабытой женщине. Могло у них что-то быть? Мог у ситха быть сын?

Конечно мог. Сидел прямо перед ней. Чуть заметно сжав лежащие на коленях пальцы, Шира мерно выдохнула. Сын Вейдера. Понятно, почему учитель так за ним гонялся. И почему хотел, чтобы она не просто дискредитировала Скайуокера в Восстании, перетянула на свою сторону, но и ступила с ним в связь. Мимоходом вспомнились слова Палпатина о династии.

О! Она должна была стать матерью нового поколения этой семьи. Но задачу свою провалила.

Впрочем, саркастично подумала она, задачу эту, судя по Илуму, не выполнила бы и самая прекрасная женщина в галактике.

– Значит, сын присоединился к отцу, так? Я так понимаю, Старкиллер тоже где-то недалеко? – с легким любопытством спросила она. Насколько Шира помнила, этот предатель искренне ненавидел своего бывшего учителя. Стало бы этого достаточно?..

– Да. Они поговорили и сумели найти компромисс, – с безмятежной улыбкой сокрушил ее надежды Скайуокер. Шира мысленно поморщилась. Шансы занять подобающее ей место при учителе таяли с каждой секундой.

Впрочем, какие шансы? Дочь Палпатина изначально не имела никаких шансов против его собственного сына в глазах Вейдера.
И, судя по мягкой улыбке на его лице, она никогда не имела шансов против Старкиллера в глазах самого Скайуокера.

– Почему я все еще жива? – решила не рассусоливать Шира. Ей нужно было знать, зачем ей сохранили жизнь, какое место она все еще занимала в планах учителя, все остальное было вторично.

Почему Вейдер так рисковал, оставив в живых ребенка предыдущего императора? Ребенка, потенциально имевшего право претендовать на престол?

Хотя это, конечно, глупость. Императорский титул был выборной должность, уступив место должности канцлера. То, что Вейдер наверняка заставил Двор проголосовать за себя под дулами Экзекутора, не меняло того, что незаконнорожденная дочь Палпатина не имела никаких реальных притязаний на трон. Но это никогда не мешало поднимать восстания…

– Потому что ты – не твой отец. И не должна расплачиваться за грехи Палпатина. Я попросил отца дать тебе шанс, и он понадеялся, что твоя преданность империи окажется сильнее преданности Сидиусу или жажды власти, – ответил Скайуокер. Шира нахмурилась.

Учитель никогда не стал бы колебаться и, увидев тот кровавый ошметок, в который она превратилась на Звезде Смерти, убил бы просто из прагматизма. Ни на что не годный инвалид, да еще и представляющая угрозу его власти… но Скайуокер попросил, и Вейдер сохранил ей жизнь?

Бред какой-то. С ума сошла либо она, либо учитель. И, судя по тому, что она была все еще жива, все-таки второе.

– И в чем должна выражаться моя преданность империи? – наконец спросила она. Вот оно. Условие. Цена ее жизни.
Скайуокер вздохнул и сложил руки перед собой.

– Галактика меняется, и многие в ней сопротивляются переменам. Перемирие, заключенное между Империей и Альянсом, было зыбким и продержалось бы недолго, как бы мы ни старались, если бы не… скажем так, пока что мы называем себя имперскими рыцарями. Не совсем джедаями, но по сути, это военизированный дипломатический корпус, чья деятельность направлена на поддержание мира и порядка в империи средствами, не всегда доступными рядовым военным и дипломатам.

– Джедаями? – вытаращила глаза Шира, уже не заботясь о том, насколько глупо выглядит. Если Вейдер это позволял… одобрил… с ума он сошел капитально.

– Это не тот Орден, о котором ты читала в хрониках, – помотал головой Скайуокер, – Во-первых потому, что львиную долю в нем составляю бывшие Инквизиторы. Которые, правда, действительно почти все бывшие джедаи.

Он сам поморщился, осознав, насколько запутанно и непонятно это прозвучало.

– Скажем так, члены имперских рыцарей могут использовать какую угодно сторону Силы и какие угодно техники, пока их действия не выходят за рамки строго оговоренных полномочий, согласованных с административным и уголовным правом планетарных систем, в юрисдикции которых они действуют.

Это прозвучало… странно. Незнакомо. Совсем не так, как говорил тот Скайуокер, которого она знала пять лет назад.

Но тот Скайуокер был племянником фермеров с Татуина. А перед ней сейчас сидел сын Вейдера.

– И ты возглавляешь эту организацию, – полувопросительно, полуутвердительно сказала она. Скайуокер кивнул.

– Я возглавляю подготовку новых рекрутов, и да, обеспечиваю общую координацию миссий и связь с Сенатом.

– А Старкиллер? – внезапно спросила она.

– Гален работает с имперской службой безопасности, – ответил Скайуокер. «И руководит теми операциями, о которых Сенату знать не следует» – мысленно закончила за него Шира. Исард должна была быть в восторге, что ее вотчина вот так с бухты барахты досталась какому-то мальчишке.

Но она уже видела закономерности.

– И ты хочешь, чтобы я присоединилась к вашим рядам, – тихо сказала Шира. Скайуокер кивнул.

– Не поверю, что тебе не наскучило сидеть в этих стенах.

– А если я не соглашусь? – на пробу спросила Шира. Она не собиралась отказываться, но хотелось знать, сколько ей дадут свободы, если дадут. И признает ли Скайуокер, что в случае отказа она отсюда уже не выйдет.

– Тогда тебе дадут чип с кредитами на первое время, документы, одежду, и проводят до ближайшего космопорта. Я не стану врать, что за тобой не будут приглядывать, но в остальном – жизнь твоя.

Ни слова лжи. Сила ни разу не всколыхнулась. Или он так умело скрывал неправду. Впрочем, Шира знала, что в любом случае согласится.

– Я принимаю твое предложение. Но хотелось бы больше узнать о том, что изменилось в галактике за последние пять лет.

– Да, конечно, – кивнул Скайуокер, протягивая ей небольшой чип, – здесь краткая сводка основных событий, до вечера у тебя будет время ознакомиться, потом подъедет транспорт. Надеюсь, мы сработаемся.

Шира повертела в руках чип. Она осознавала, что к этому решению ее начали подталкивать с самого утра, еще до того, как на пороге появился Скайуокер, что скорость, с которой на нее вывалили новые сведения, не могла быть случайной, но…

Но она действительно была больше предана империи, чем императору Палпатину. И учителю больше, чем империи.

– Где мы находимся? – спросила она для проформы. На этот вопрос все эти годы ей давали весьма уклончивые ответы, а давить Шира не хотела, опасаясь за свою безопасность.

– Тайтон, – коротко ответил Скайуокер, пожав ей руку на прощание и направляясь к выходу.

Шира в который раз за день ошарашенно посмотрела ему вслед. Тайтон. Планета в самом центре Глубинного Ядра, где, по легендам, зародился орден джедаев. Неудивительно, что Сила казалась такой странной. Но почему здесь?

Помотав головой, она подошла к терминалу и воткнула инфочип.

Итак, битва Эндора. Ошибка в инженерном проектировании, приведшая к трагической случайности, унесшей жизнь императора Палпатина. Главнокомандующий принимает стратегические решение и отдает приказ о прекращении огня, перемирие на время выборов нового императора, кандидатуры выдвигаются чисто для проформы, и уже через месяц лорд Вейдер из исполняющего обязанности переходит в коронованного владыку галактики. Это не всех устраивает, Шира со смешком читала за попытками гранд-адмирала Ракса организовать раскол, он всерьез считал, что имеет шансы против ситха? Ракс предполагаемо умер, половина гранд-моффов лишилась постов, а Вейдер устроил тотальные чистки и стал бороться с коррупцией. С некоторым недоумением Шира читала о возрождении Сената – но зачем? Хотя… в новом варианте, когда сектора проводили выбор представителей и утверждали кандидатуры моффов у себя, а Сенат составлялся уже из представителей секторов, возможно, он стал и не настолько неповоротливой бюрократической машиной. Да и повстанцам меньше повода орать. Хотя Шира и недоумевала, почему он не мог просто уничтожить Альянс еще при Эндоре, неужели только из-за сына-повстанца?

Сенат. Новая система назначения моффов. Ужесточенная борьба с коррупцией. Окончание негласной политики Корусканта по ущемлению прав алиенов. Направление усилий имперской армии на зачистку Внешнего Кольца. Империя расширялась за счет пиратов, контрабандистов и рабовладельцев. Хатты должны были быть в восторге. Зайгеррианцы тоже. Хотя неочевидное, и незаметное для человека штатского, но неуклонное наращивание военной мощи и подготовка войск на легких мишенях. Вейдер отнюдь не собирался распускать громандную имперскую военную машину, только сменил ее цели. Но для чего? Зачем ему нужна была армия?

Гражданская война в империи перешла с арены боевой на арену политическую. Баталии теперь проводились на заседаниях Сената, политики постепенно отучались бездумно озвучивать одобренную Палпатином линию и теперь вовсю пререкались. С немалым удивлением Шира читала о все восходящей политической карьере Леи Органы – из лишь одного из лидеров Восстания она превратилась в его лицо. И вместе с тем каким-то необъяснимым образом получала поддержку императора. Итогом закономерно стало все более возрастающее влияние, а грамотная пиар-кампания обеспечила ей любовь простого народа. Бесстрашная, беспристрастная и неподкупная, единственно радеющая за благо населения галактики, и готова пойти за это благо и в бой, и на компромисс. Чего пытался добиться учитель, выбрав именно ее?

О! Оооох. Сестра-близнец Люка Скайуокера, разлученная с ним в младенчестве. Вейдер не просто назначил новое лицо Сената, он продвигал свою дочь. Сведения об их кровном родстве не были общеизвестным фактом, но тем не менее и круг знающих был не так уж узок. Шира только не понимала, как сама в этот круг попала.

Скайуокер, стоящий во главе этих имперских джедаев. Старкиллер, изрядно потеснивший Исард. Органа, любимица Сената и один из самых популярных политиков по опросам голонета. Ее муж, Соло, и тот был вовлечен в кампанию Внешнего Кольца, видать, из-за уникальной экспертизы во всех крысиных норах контрабандистов.

В отличии от Палпатина, предпочитавшего сосредоточить всю власть в одних руках и ни с кем ею не делиться, Вейдер четко и целенаправленно создавал из своей семьи правящую династию.

Не сейчас, лет через пять-десять… он мог отречься от трона и уйти на покой, и у Ширы не было никаких сомнений, что Сенат бы радостно избрал Органу в преемницы.

Слегка выбивалась из этого списка передача контроля над вооруженными силами Трауну, но во-первых император всегда оставался высшим командованием, а во-вторых… пяти лет было слишком мало, чтобы переломить недоверие людей к алиенам, а Вейдер был слишком популярен в рядах флота и армии, чтобы так быстро лишиться влияния. И, кроме того, Шира нутром чувствовала, что все это – база на Тайтоне, перманентные стычки на Внешнем Кольце и в Неизведанных регионах, такая резкая смена политического курса и окончание гражданской войны – были лишь частью чего-то большего. Плана, ей пока недоступного.

Плана, в котором, по расчетам Люка Скайуокера, ей была отведена немаловажная роль.

Шира улыбнулась.